ДАУГЕ ПРОТИВ ГОФУНГА: БОРЬБА ДВУХ МОДЕЛЕЙ СТОМАТОЛОГИЧЕСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ Н. П.Аржанов

[gvanta]

В конце 1929 г. в Наркомздраве (НКЗ) РСФСР стартовала чистка аппарата, в ходе которой П. Г. Дауге утратил руководящую должность, а возглавлявшуюся им зубчасть ликвидировали. Убрали и протежировавшего Павлу Георгиевичу наркома Н. А. Семашко (25.01.1930 г.). Поводом стало отставание подготовки медицинских кадров от темпов индустриализации и коллективизации, вызванное ошибками аппаратчиков и саботажем «спецов».

Отстранение вожака стоматологии вызвало пересуды, и Дауге поспешил заявить, что остается идеологом отрасли; свою же отставку он интерпретировал так [1]:

«Дорогие товарищи! В «Известиях Наркомздрава РСФСР» опубликован приказ об освобождении меня от должности заведующего зубчастью НКЗ. Мой уход вызвал недоумение у одних, тревогу у других и злорадство у третьих. Товарищи привыкли видеть меня во главе зубоврачебного дела как руководителя и борца. Считаю поэтому своим долгом в корне пресечь всякие ложные истолкования своего ухода.

Решение уйти с административного поста у меня назрело еще 3 года назад. Причиной этому послужило сильно пошатнувшееся здоровье вследствие непосильной перегрузки мелкими административно-техническими функциями, отнимающими львиную долю моего времени и не оставляющими сил для решения крупнейших проблем государственного значения.

Однако я не форсировал вопрос о моем освобождении от административно-канцелярской работы по веским, принципиальным соображениям. В связи с возникшими затруднениями в подготовке одонтологических кадров апологеты гофунговской системы вздумали дать бой нашей реформе зубоврачебного образования. Покинуть пост в момент разгоревшейся борьбы было бы с моей стороны равносильно трусости. Я решил принять бой и довести борьбу до конца.

В настоящее время ее исход для всех ясен. В Харькове мне удалось одержать победу: кафедры одонтологии на Украине восстанавливаются. НКЗ УССР принял нашу позицию, и в вопросе зубоврачебного образования между УССР и РСФСР устанавливается единый дружный фронт.

В указанных обстоятельствах мой уход из НКЗ РСФСР не является дезертирством, а продиктован практическими соображениями: освободиться от препятствий, которые мешали вести настоящую, творческую, государственно полноценную работу. Утверждая меня в качестве заведующего кафедрой социальной гигиены ГИСО, НКЗ сохраняет за мною обязанности консультанта–идейного руководителя по зубоврачебной части. Моя революционно-организационная роль, таким образом, остается в полной силе.

Уход из НКЗ, серьезно обдуманный и согласованный как лично с т. Семашко, так и с партийно-административным аппаратом, является логичным этапом в моей работе в области государственного зубоврачебного строительства».

Поначалу казалось, что НКЗ УССР действительно «сдал» одонфаки — харьковская «Одонтология» заявила (в № 1–2, 1930): «На методологическом совещании в Москве по реформе высшей медицинской школы (25–31.03.1930 г.) достигнуто полное согласование учебных планов по одонтологическому образованию РСФСРи Украины. Отныне никаких принципиальных расхождений между РСФСРи УССРнет».

С этого номера ответственным редактором стал не Е. М. Гофунг, а д-р Е. С. Затонская, урожденная Раскина (род. в 1888 г., лекарь с 1915 г., тогда же вышла замуж за будущего наркома просвещения В. П. Затонского). Елена Самуиловна, инспектор внебольничной помощи НКЗ УССР, и ранее считала, что «в вопросе зубоврачебного образования Украине придется пойти по пути Москвы» (Стоматолог, № 9, 2008).

* продолжение; начало см. в № 9–12, 2008, № 1, 2009

Но быстро выяснилось, что это не так. Сам Дауге вынужден был нехотя признать начавшийся переход РСФСРк украинской модели подготовки стоматологов. Вся же прочая демагогия была хорошей миной при плохой игре [2]:

«Как наше крупнейшее достижение отметим достигнутое после десятилетней борьбы с украинской системой подготовки узкого специалиста-одонтолога полное соглашение с украинской делегацией. В результате указанной борьбы украинский одонфак претерпел коренную реформу — под него был подведен здоровый фундамент общебиологического и общемедицинского основного курса.

РСФСР вступила, в силу свершившегося в последний год культурно-хозяйственного сдвига, на тот путь ранней специализации, который лишь в несколько иной форме был избран Украиной еще раньше. Для борьбы, которая велась нами на строго принципиальных началах, настал желанный конец. Достижение полного единодушия, дружного фронта с Украиной в области подготовки специалистов мы должны приветствовать как великое историческое событие».

Так это поняли и советские историки, констатировавшие: «Неудачные попытки свести подготовку кадров к стажированию по стоматологии врачей общего профиля убедили даже П. Г. Дауге в необходимости принять срочные меры для ускоренной массовой подготовки стоматологов на специальных отделениях мединститутов — по существу перенесения в РСФСР опыта работы украинских одонфаков» [3].

Лихорадочная спешка в наращивании числа выпускаемых специалистов — характерная черта исторического контекста. По указаниям ЦК ВКП ( б) было решено «увеличить сеть медвузов; удвоить норму приема путем введения двух смен занятий и двух приемов в год; развернуть сеть вечерних медфаков; сократить сроки обучения; отменить лекции, заменив их круглогодичной производственной практикой и семинарской проработкой; отказаться от экзаменационной проверки знаний, а также от латинской терминологии; предъявить к студенту и к преподавателю такое же требование трудовой дисциплины, какое предъявляется к рабочему у станка» и т. д. Для наращивания преподавательского контингента предлагалось «резко увеличить число аспирантов, сократить сроки аспирантуры, перебросить научных работников на работу в медвузы, для чего провести генеральное обследование сети научно-исследовательских учреждений» (На фронте здравоохранения, 1930, № 4).

Поскольку прежние руководители медицины не сочувствовали столь крутым мерам, им предстояло уступить кресла представителям класса-гегемона:

«Должен быть дан твердый большевистский отпор всякому, кто замедляет дело выковывания новых кадров, призванных удовлетворять потребности рабочего класса и колхозов. Сегодня ни пролетариат, ни трудящееся крестьянство не довольны классовым лицом советской медицины. Сколько еще гнилых яблочек висит по кабинетам, и будет правильно их потрусить!

Перед нами поставлена задача смелого орабочивания нашего аппарата; в него должны влиться выдвиженцы с фабрики. Рабочий с успехом справится на любой ответственнейшей работе в деле организации здравоохранения. Придя в здравотдел, он научит нас работать по-новому, принесет знание того, что нужно миллионам, для которых мы работаем. Нужно с завтрашнего дня приступить к полнейшему снятию с административных должностей всех врачей» (там же, № 5–6).

К весне 1930 г. медицину возглавил нарком М. Ф. Владимирский, и «новая коллегия НКЗ РСФСР, в большинстве состоящая из людей, никогда не работавших в здравоохранении, приступила к работе». Чистка развернулась и в медвузах, переданных из Наркомпроса в НКЗ [4]:


Рис. 1. П. Г. Дауге

«В конце декабря 1930 г. состоялась сессия Государственного ученого совета, ставшая поворотным пунктом реформы высшего образования в СССР.

Чрезвычайно ценный доклад «Основные программно-методические вопросы подготовки кадров» был сделан А. Я. Вышинским (шефом Главпрофобра РСФСР. — Н. А.), связавшим вопрос о реформе вузов с процессом «Промпартии». Товарищ Вышинский мастерски обнажил всю идеологическую фальшь и мерзость закоренелых глашатаев капиталистической «культуры» и их ненависть к молодой пролетарской культуре. В его докладе раскрыты те препятствия, которые нам чинили профессора из вредительской партии в вузах, где они до ареста занимали руководящие посты. Они потому против нашей реорганизации вузовской системы подготовки специалистов, что надеются на реставрацию капитализма, на восстановление власти буржуазии, последние остатки которой выметаются в мусорный ящик истории железной метлой, а вместе с ними летят туда и сами «господа профессора»… Туда им и дорога!

Среди профессуры медвузов имеется немало вредителей, мечтающих о прелестях тех времен, когда, по словам знаменитого вредителя Рабиновича, «слова профессор, инженер (и врач. — Н. А.) звучали громко», но которым история готовит путь в мусорный ящик».

Дауге предвкушал, как Гофунг отправится вслед за Рабиновичем, но не подозревал, что мусорный ящик истории уготован ему самому. Настоящий большевик, Павел Георгиевич упрямо не признавал своей вины в кризисе подготовки кадров, объясняя провал колебаниями генеральной линии партии:

«Бурные темпы индустриализации страны и социалистической реконструкции сельского хозяйства перевернули вверх дном пятилетку НКЗ и раскрыли грозный факт, что мы стоим перед серьезным кадровым кризисом, и в перспективе вырисовывается многотысячный дефицит медицинских работников» [5].

«В отношении обслуживания трудящихся зубоврачебной помощью мы находимся накануне тяжелого кризиса, поэтому должны быть приняты экстренные меры для укрепления стоматологических отделений (СО). Одонтологические кафедры должны быть превращены в СО в Москве, Ленинграде, Ростове, Перми, Свердловске и т. д.» (На фронте здравоохранения, 1930, № 5–6).

Гибкий тактик, Дауге даже вознамерился идейно возглавить движение в сторону, противоположную своим прежним незыблемым убеждениям, чтобы придать новым реалиям названия, не похожие на принятые в Украине [5]:

«Предвидя, что постановление пленума ЦК ВКП ( б) об ускоренной подготовке специалистов вызовет в определенных сферах тенденцию повернуть назад колесо истории по отношению к зубоврачебному делу, мною было предложено считать, что СО должно быть самостоятельным отделением лечебно-профилактического факультета. Тем самым было дано точное направление изменениям в подготовке стоматологов.

Специальной комиссией из П. Г. Дауге, И. Г. Лукомского, Г. Л. Фельдмана и А. И. Евдокимова уже разработан детальный план для СО медвуза. Он сводится к следующему: первые 4 семестра посвящаются обязательному для всех отделений историко-биологическому образованию, формирующему диалектически-материалистическое мышление врача. Остальные 4 семестра посвящаются специализации в области стоматологии, причем детальное прохождение стоматологических дисциплин начинается с 5-го семестра с таким расчетом, чтобы к окончанию курса создать теоретически и практически законченного врача-стоматолога.

Структурно СО делится на 3 отдела: а) лечебно-профилактический, охватывающий терапию болезней зубов, параденциума, языка и пр. органов и тканей полости рта; социальную стоматологию (гигиену и профпатологию, статистику, организацию, судебную медицину); б) стоматологическую хирургическую клинику, охватывающую хирургию челюстей и рото-лицевой области, а также военно-полевую стоматологическую хирургию; в) протезно-ортодонтическую стоматологическую клинику, охватывающую простое (зубное) протезирование, сложное челюстное (травматологическое) протезирование, клиническую и профилактическую ортодонтию. Общим для всех отделов является цикл пропедевтики, охватывающий топографическую анатомию, гистологию, физиологию, патологическую анатомию и микробиологию полости рта, фантомные работы, методику пломбирования и протезную лабораторию.

Лед тронулся. Для нашей зубоврачебной реформы наступает новая светлая эра!

Примечание редакции. В настоящее время срок подготовки узких специалистов (стоматологов, оториноларингологов и пр.) установлен в 3,5 года, а «общих» врачей (терапевтов, хирургов и др.) — в 4 года. Кроме того, конструкция СО видоизменена — отделение будет иметь 4 кафедры: лечебно-профилактической стоматологии, хирургической стоматологии, социальной стоматологии и протезно-ортодонтической стоматологии».

Сравнив это описание с устройством одонфаков (см. Стоматолог, № № 9,10, 2008), нетрудно убедиться — придуманное П. Г. Дауге и Ко стоматотделение скопировано с украинских одонфаков, а срок обучения на СО— даже меньше.

Позор был жуткий — ведь все помнили, какими нехорошими словами поносил заведующий зубсекцией одонфаки на протяжении 7 лет! Итеперь, когда вместе с руководящим постом Дауге лишился иммунитета от критики, ему припоминали и все его заблуждения, и «правоту руководителя медицинского образования Украины т. Ткаченко» (см. Стоматолог, № 1, 2009; в 1934–1936 гг. С. З. Ткаченко — ректор Харьковского стоматологического института). Деликатно добавил сюда свои пять копеек и харьковский журнал [6]:

«Посилені темпи нашого руху на шляху до соціялизму перекидають, наче карточні будиночки, найяскравіші теоретичні побудови, якщо вони не відповідають темпам руху будівництва, якщо вони не йдуть опліч них. Візьмемо теоретично правильну думку П. Г. Дауге про підготовку кадрів.

Хто б заперечував обгрунтовану й безпомильну своєю суттю думку, що за едину правильну форму одонтологічної освіти править широка біологічна поруч інших медичних дисциплін, і що 6,5 років навчання дадуть лікаря-стоматолога, такого потрібного нашій країні? Здавалось би, що думки ці правильні й незаперечні.

Але наше життя, його темпи перекинули цю теоретичну передумову, бо вона не задовольняє найнастирливіші вимоги, що життя ставить їх армії зубпрацівників. Робитництво й селянство щороку голосніш ставлять свої законні вимоги на кваліфіковану зубдопомогу, і до цього голосу хазяїна країни ми повинні найуважніше прислухатись».

В 1931 г. молодое поколение, превзойдя Дауге на поприще наукообразной демагогии, вытеснило его и с поста ответственного редактора журнала, обвинив идеализме» и др. ужасных ересях [7, 8]:

«Гений победившего пролетариата с нечеловеческой настойчивостью и энергией создает социалистические ценности в форме мощных индустриальных гигантов. Огромные области превращены в районы сплошной коллективизации. Но наряду с этим мы имеем проявления жестокой классовой борьбы и неприкрытого наступления классового врага на все наши достижения. Наступление кулака в деревне, нэпманских подголосков в городе отразилось в партии в виде правого уклона, троцкистского оппортунизма, право-левацких загибов. Классовая борьба проявилась с особой силой у части медицинской интеллигенции в форме вредительства, меньшевиствующего идеализма и механистического материализма. Теоретические вывихи имеются и в нашей стоматологии.

Миллеровская химико-паразитарная теория происхождения кариеса — механистически вульгарная, сводящая биологический процесс болезни к физическому и химическому процессам — зародилась в конце XIXв. На I Всероссийском одонтологическом съезде в 1923 г. руководитель зубсекции НКЗ (Дауге. — Н. А.) заявлял, что «химико-паразитарная теория происхождения кариеса сделала имя Миллера бессмертным», опирался на авторитет «апостола зубной дырочки» боннского профессора А. Канторовича.

Мы имеем здесь явное игнорирование профилактики взрослых, и это игнорирование не случайное, а глубоко принципиальное, методологическое, основанное на теории Миллера. Эта несостоятельная, локалистическая теория имела глубокое влияние на практику нашего зубоврачебного строительства, но методология санации кариеса по Канторовичу у детей на ее основе ничего, кроме разочарования, не дала.

Ни одна медицинская дисциплина не оказалась в таком катастрофическом положении в смысле отставания в темпах развития, в отношении кадров, как стоматология. Смуту и шатания посеяли в нашей дисциплине Миллер и его последователи, считающие себя марксистами. Все ошибки и ненормальности в деле социалистического зубоврачевания имеют глубокие корни в этой ошибочной теории, в извращенных предпосылках, в антимарксистских построениях.

Это требует от нас исключительной бдительности, напряженнейшей борьбы против механицизма, меньшевиствующего идеализма и примиренчества с ним, против его защитников — узких локалистов и эклектиков. Надо освободить стоматологию от наростов механистических и меньшевиствующих идеологических течений».

Таким «наростом», «гнилым яблочком» советской стоматологии оказался ее бывший руководитель, и в ближайшие годы все порождения его образованческой модели сошли со сцены — и прежние, и новые [3]:

«В 1930–1931 г. СО были организованы при 4 медицинских институтах: Московском, Томском, Казанском и Саратовском. Но опыт их работы показал серьезные недостатки в подготовке специалистов. В результате СО мединститутов были в 1933 г. закрыты.

Кафедры стоматологии при медицинских факультетах были в 1930-е гг. либо закрыты, либо переименованы в кафедры челюстно-лицевой хирургии».

Вместо них в 1935–1936 гг. в РСФСРоткрыли сразу 10 самостоятельных стоматологических институтов с 4-летним сроком обучения (украинские одонфаки стали институтами еще в 1931 г.), а еще восстановили зубоврачебные школы — «пережитки царизма», на которые П. Г. Дауге излил за десятилетия столько гнева и яда. После этого крах противника украинской модели и правота Е. М. Гофунга стали очевидны всем без исключения.

Литература

1. Дауге П. Г. Открытое письмо всем товарищам одонтологам, протезным техникам и прочим работникам государственных зубучреждений / / Одонтология и стоматология. — 1930. — № 1. — С. 73–74.

2. Дауге П. Г. На историческом повороте / / Там же. — № 4. — С. 1–4.

3. Бассалык Д. А. Реформа зубоврачебного образования и ее развитие в РСФСР в годы первых пятилеток / / Стоматология. — 1961. — № 5. — С. 82–87.

4. Дауге П. Г. Реформа высшей школы и проблема кадров / / Одонтология и стоматология. — 1931. — № 1. — С. 1–4.

5. Дауге П. Г. К вопросу о подготовке стоматологических кадров / / Там же. — 1930. — № 3. — С.43–45.

6. Каменецький М. Г. Наші темпи / / Одонтология. — 1930. — № 2–3. — С. 50–57.

7. Моргенштерн М. Что мы ожидаем от Всеукраинского стоматологического съезда / / Одонтология и стоматология / / — 1931. — № 6. — С. 5–8.

8. Моргенштерн М. Пропитаем марксистско-ленинской методологией стоматологическую дисциплину / / Там же. — № 8–9. — С. 3–6.